Игорь Чесницкий о правах человека, работе власти и справедливости

Бывает так, что гражданин, столкнувшийся с проблемой, ни в одной инстанции не может добиться правды. Часто он встречает отписки, рекомендации обратиться куда-то ещё, умывание рук. Как правило, борьба за свои права завершается или письмом президенту России, или походом на личный приём к уполномоченному по правам человека.

19 января такой человек посетил Комсомольск-на-Амуре. Уполномоченный по правам человека в Хабаровском крае Игорь Иванович Чесницкий провёл очередной приём граждан в здании муниципалитета на Аллее Труда, 13. Напомним, на свою должность Игорь Чесницкий был назначен в октябре 2016 года.

— Игорь Иванович, согласно графику, приём граждан у вас должен был продолжаться до семи часов вечера. Сейчас на часах почти девять. Значит ли это, что люди нашего города не находят решения своих проблем на местном уровне, и поэтому таким большим массивом идут к вам?

Разве это большой массив? Это совершенно нормальное явление. Бывало и больше людей. В 2017 году, например, было 26 человек на приёме, на этот раз – 23. Просто сегодня мы довольно долго работали с некоторыми гражданами. Вы сами видели, как много сотрудников различных ведомств и органов власти я приглашаю на эти встречи. Это для того, чтобы большую часть вопросов можно было решить прямо на месте. Сегодня проводил прием совместно с главным судебным приставом края. Среди приглашённых специалистов — начальник управления УМВД, прокурор города, главный врач больницы №7, руководители пенсионного фонда, социальной защиты, была представлена администрация города — каждый из них внёс лепту в общее дело. Такая форма общения, напрямую, наиболее эффективна.

— Какая ваша роль в этом процессе?

Я выступаю как координатор, правозащитник. У меня нормальные отношения с федеральными органами, с муниципалитетами, депутатами, региональной властью. С кем-то подписаны соглашения, с другими нормально работаем без всяких соглашений. Я занимаюсь не решением проблем «вообще», а проблемами неисполнения конкретных законов органами государственной, муниципальной властью, иными инстанциями. Иначе говоря, с одной стороны – власть и крупные организации, с другой – человек. Я между ними.

Например, с лета прошлого года обострилась проблема неисполнения судебных актов. Я специально попросил Анатолия Касьяненко, главного судебного пристава, поработать сегодня со мной по этому поводу. Ему пришлось совершить дальнюю поездку из Биробиджана – он был в командировке в Биробиджане, и не напрасно – несколько вопросов было адресовано его ведомству. Но, в любом случае, эти жалобы мы рассматриваем вместе.

К слову, статистика по Комсомольску показывает, что здесь люди обращаются реже, чем в среднем по краю. Подразумевается не только личный приём, но и письменный, и через Интернет-портал. За прошлый год – 228 обращений, около 300 вопросов. Это не так много. Согласно статистике, больше половины обращений приходит от арестованных и осуждённых. Из колоний, СИЗО и т.д. Социальный блок по Комсомольску-на-Амуре составляет около 30%.

— Вы считаете, что это показывает эффективность работы местных служб? Это ведь может быть и показателем низкой активности людей.

Учитывая, что здесь живут грамотные люди, есть Интернет, возможности коммуникаций, можно сделать соответствующие выводы. Низкое число обращений связано не с тем, что здесь дикий север, или кто-то искусственно чинит препятствия. По всей видимости, государственные органы работают с населением достаточно эффективно.

Ко мне чаще всего приходят люди, которые до этого уже обили пороги всех возможных инстанций. Но при этом их взгляд на проблему не всегда объективен. Кто-то искренен в своих заблуждениях, кто-то заблуждается целенаправленно, пытаясь добиться корыстных целей. Довольно часто приходят те, кто не решил свои проблемы, проиграл суды.

— Сегодня таких было много?

Да, большинство. За исключением, пожалуй, пяти граждан. К ним я также отношу тех людей, которым лень обойти компетентные инстанции, и они сразу направляют стопы ко мне. Я разбираю все случаи. Где-то удаётся объяснить, рассказать, в других случаях нужно кропотливо анализировать дело, для чего у меня есть штат юристов.

— Юристы – это ваша команда?

Да. Орган уполномоченного по правам человека единоличный, но у меня есть аппарат юристов, относительно небольшой, учитывая, что на моё имя приходят тысячи обращений. Тем более, сам я не юрист. Мои коллеги разбирают дела по букве закона — мне важно другое. Мне важно самому чувствовать, есть справедливость или нет.

— Чувствовать?

Именно. С учётом жизненного опыта, знаний, я могу оценивать каждую ситуацию, в первую очередь, для себя. Видите ли, закон не всегда справедлив. И даже принятые судебные решения не всегда справедливы, хотя и должны быть законны. Я, как уполномоченный, должен через свой авторитет и опыт изучить ситуацию и понять – попрана ли справедливость как высшая ценность или нет?

— Правильно ли я понял, что справедливость для вас на первом месте?

Конечно.

— Не вступает ли это в конфликт с юристами, для которых всегда «закон суров, но он закон»?

Разумеется, закон есть закон. Но я в этом случае должен думать – все ли законные возможности использованы для того, чтобы справедливость восторжествовала? Допустим, что всё действительно законно. Тогда я должен добиваться того, чтобы исправить закон, который приводит к несправедливости. И здесь уже начинается работа с депутатами, с законотворческими инициативами.

Для того чтобы не только жалобами закидывать депутатский корпус, но и вносить конструктивные предложения, мне необходимо общаться с людьми, с коллективами, выезжать на места и видеть реальную жизнь, а не сидеть в своём офисе в Хабаровске. Вот я и стараюсь не менее недели в каждом месяце проводить в поездках. И не в удобном кресле самолёта, а в автомобиле. Чтобы, когда я приехал на место и меня спросили: «А вы как к нам добирались, по нашей дороге?», я мог бы честно ответить «да». Прочувствовал, как говорится, в полной мере на себе.

— Комсомольск в этом смысле знаете хорошо?

Я сам комсомольчанин. У меня здесь живёт мама, есть родственники. Квартира, в конце концов.

— Вы ведь родились в Хабаровске?

Это так, но здесь я несколько лет работал во второй больнице. Затем руководил участковой больницей в Комсомольском районе, а потом снова сюда, работал уже в администрации. Город мне родной. Но есть в регионе и другие территории – крайний север, например. Без погружения туда трудно понять, как живут эти люди. Представьте: маленький посёлочек на краю земли, где живут 100 человек, из них половина представители коренных народов… Эту жизнь нужно знать изнутри.

— Проблемы Комсомольска острее, чем условного Тугуро-Чумиканского района?

Они разные. Нельзя считать, что в Комсомольске решение проблем необходимо здесь и сейчас, а в Тугуро-Чумикане подождёт. Или наоборот. Точно также, кстати, как и нет особых категорий людей, которые «должны» ко мне идти – любой человек, который считает, что ему нужно ко мне обратиться, может это сделать.

— Есть мнение, что у уполномоченных представителей никакой реальной власти нет. Нет рычагов. Строго говоря, у вас нет исполнительной или законодательной инициативы, чтобы что-то исправить. Вы выступаете как координатор – вы договариваетесь. Даёт ли это реальный эффект?

— Органы, которые считаются и являются реальной властью, обладают определёнными рычагами. Но они же и скованны инструкциями, иерархиями, процедурами. Работа уполномоченного гораздо более творческая и гибкая, а также доступная для людей. Что касается инструментов – да, в некоторых случаях может быть тяжелее найти подход. Здесь важен авторитет человека, т.к. приходится предлагать. Не командовать, а помогать, привлекать, заинтересовывать. Главное, чтобы помощь была оказана.

— Чем создаётся авторитет?

Я думаю, многими факторами. Делами. Репутацией. В первую очередь – репутацией. Нужно быть человеком честным, добросовестным. И, конечно, это не год и не два, а десятилетия работы с безупречной репутацией. В этом случае будет и соответствующее отношение к уполномоченному.

— Вы провели долгую, изматывающую встречу, вернее, рабочую сессию. Однако вы выглядите бодро и подтянуто. Как вам это удаётся?

Я всю жизнь работаю с людьми. Тем более, долгое время был врачом, ну, а что такое работа в медицине? Там у людей одна сплошная беда, и нужно уметь с этой бедой работать. Взаимодействовать с разными людьми, их родственниками, находить решения. Все следующие мои должности также были связаны с социальной сферой. На приёмах тоже люди бывают разные, но я не могу себе позволить оборвать человека в духе: «Я уже всё понял, вот вам рецепт, свободны, до свидания». Нет, пока человек не выскажется – я его не прерываю. Дело затратное, но необходимое. Даже если мы ему вдруг не сможем помочь, он будет знать, что его выслушали, оценили проблему. Но я всё-таки стремлюсь к результатам.

— Это придаёт вам сил и вдохновляет – сознание того, что вы работаете на восстановление справедливости?

Это хорошая работа, как мне кажется. Она утомительная, но важная. Не хочу впадать в пафос, но если серьёзно относиться к жизни, то нужно делать добрые дела. Насколько будет получаться – вопрос профессионализма. Я не волшебник, как и мои коллеги, но годы опыта дают результат. Мало быть просто добреньким. Надо уметь помочь.

— Когда в следующий раз вас ждать в Комсомольске?

Вы знаете, Комсомольск – это ведь ещё и транзитный узел. Отсюда пути ведут в Солнечный, Комсомольский, Амурский, Ульчский и другие районы края. Поэтому здесь я бываю достаточно часто. В текущем году проведу приемы граждан как минимум несколько раз.

Перед тем, как взять интервью, я успел парой слов перекинуться с ожидающими приёма гражданами, точнее, гражданками. Настроены они были решительно, по-боевому, в некоторой степени даже озлобленно. С девушкой по имени Наталья удалось поговорить уже после приёма у Игоря Ивановича.

— Вы, когда пришли сюда, у вас был определённый настрой оттого, что пришлось «повариться» в системе, обойти разные инстанции. Теперь вы поговорили с уполномоченным по правам человека – что можете сказать о первых впечатлениях?

Внутреннее состояние изменилось. Реально появилось ощущение того, что проблема может быть решена. Что она решаема в принципе.

— Как проходит рабочая встреча?

Полностью выслушивается моя проблема, берётся «на карандаш». В составе комиссии присутствуют органы социальной защиты, представители администрации – они пытаются объяснить, почему со мной произошла именно такая ситуация, рассказывают о нюансах.

— Почему, на ваш взгляд, проблему не получилось решить до этого момента на местах, и пришлось идти сегодня сюда?

В связи с тем, что есть разработанные правительством Хабаровского края постановления, которые несколько расходятся с указами президента и с федеральными законодательными актами. Гражданин считает, что постановление правительства региона должно соответствовать указу президента, но не всегда постановление полностью направлено на исполнение указа – они могут исполняться частично или иным образом. В моей ситуации регион возложил на себя обязанность по обеспечению социальных гарантий, но в силу дефицитного бюджета исполняется это исходя из экономических возможностей.

— Вы отправляли прошения, требования вплоть до Москвы, до президента. Они возвращались к вам обратно. Откуда у вас сейчас уверенность, что на этот раз всё-таки получится достигнуть цели?

Во-первых, когда ты пишешь обращение, ты не видишь человека, который его рассматривает. А рассматривается оно формально. Личный приём – совсем другое дело, на нём мы лучше понимаем друг друга. Уверенность появилась, потому что выслушали и не просто «обещали посмотреть». В проблеме разбирались. Администрация представила свои аргументы, я возразила и дала понять, что есть прорехи в законе. Это услышали, уполномоченный будет разбираться в том, почему закон не исполняется в той мере, в какой должен.

— Есть ли какой-нибудь механизм обратной связи, по которому вы сможете затребовать результат?

Да, Игорь Иванович пояснил, что на мой адрес будет направлено ответ на обращение, где будет всё подробно расписано. Также было рекомендовано написать личное заявление на его имя.

Источник: ДВК Медиа